11 февраля н. ст. исполнилось восемнадцать лѣт со дня трагической смерти перваго выборнаго Атамана Войска Донского Алексѣя Максимовича Каледина. Не только донцы, не только казаки всѣх 12 казачьих войск—всѣ русскіе люди, любящіе свою родину, чтут это имя. Выдающійся полководец, давшій русской военной исторіи блестящую страницу, как герой Луцскаго прорыва, А.М. Каледин вписал свое имя в исторію и в качествѣ одного из первых граждан Россіи, боровшихся против насилія большеииков за права и свободу народа, за Великую Россію. Первый выборный Атаман, признанный на Московском Государственном Совѣщаніи в августѣ 1917 г. представителями всѣх 12 казачьих Войск идейным вождем всего казачества, А. М. Каледин на посту выборнаго Донского Атамана дал прекрасный образец правителя. Кристально чистый, с широкими взглядами, высоко культурный и обаятельный, он был человеком большого государственная ума и человѣком долга—по преимуществу. Он боролся за свободу русскаго народа, за его право устроить свою судьбу так, как хочет сам народ, и был непримиримым врагом насильников, овладѣвших обманом Россіей. Он вел казачество к славѣ и свободѣ.

А. М. Каледин и его ближайшій помощник М. П. Богаевскій, „Донской Златоуст", звѣрски разстрѣлянный большевиками, поставили на пути казачьем вѣхи, по которым казачество шло и будет неизмѣнно идти в будущем.

Подвиг ген. Маркова

В темную ночь Армія уходила от Екатеринодара a неизвѣстное... План предстоящаго похода заключался в том, чтобы, двигаясь на восток, вырваться из густой сѣти желѣзных дорог...

Во исполненіе этого плана нам предстояло прорваться через линію Черноморской желѣзной дороги. Я на- мѣтил для этого станцію Медвѣдку...

Послѣ 24-х верстнаго перехода в началѣ пятаго утра, замелькали вдали огни желѣзно-дорожной будки на пере- гонѣ в верстѣ от станціи. Марков послал туда конных развѣдчиков, но не утерпѣл и поскакал туда сам.

Когда я со штабом подъѣхал к будкѣ, было еще совсѣм темно и тихо. Марков, как оказалось от лица арестованнаго дорожнаго сторожа переговорил уже по телефону с дежурившими на станціи большевиками, услышавшими подозрительный шум и успокоил их. На станціи оказались два эшелона красногвардейцев и бронепоѣзд.

В ночной тишинѣ послышался вдруг один, другой ружейный выстрѣл.

Оказалось потом, что наш разъѣзд неосторожно спугнул большевиков—часовых на станціи. И через нѣсколько минут со стороны станціи показалась движущаяся громада — бронированный поѣзд.

Поѣзд уже в нѣскольких шагах у переѣзда. У будки всѣ: генерал Алексѣев, командующій арміей со штабом и генерал Марков...

Марков с нагайкой в рукѣ бросился к машинисту:

— Поѣзд, стой!... Раздавили, сучьи сыны. Развѣ не видишь, что свои?!"

Поѣзд остановился...

Ген. Марков подбѣжал и бросил гранату в поѣзд... Подоспѣли ординарцы...

... Скоро все кончилось. Слышался еще только треск горящих патронов...

В этот день было взято болѣе 400 аргиллерійских и около 100 тысяч ружейных патронов. По добровольческим масштабам на нѣсколько боев мы были обезпечены... 

Генерал Л. Г. Корнилов 

Ген. Корнилов стал народным военным героем уже в эпоху великой воины, и народное имя Корнилова побудило Временнон Правительство призвать Корнилова Командующим войсками Петро- градскаго Военнаго Округа. В раболѣп- ствѣ перед взбунтовавшимися солдатами и в желаніи почтить и использовать в то же время героя войны и любимца армій сказалась вся роковая и, скажем прямо, постыдная двойственность Временнаго Правительства. Этой двойственности не мог снести Корнилов, и он ушел из Командующих Петроградскаго Военнаго Округа вновь в дѣйствующую армію. Когда столь же легкомысленное, сколь и двойственное, так называемое „наступленіе", Керенскаго привело к жестокой неудачѣ, снова обратились к Корнилову и призвали его, приняв его условія, к командованію всѣми вооруженными силами Россіи. Но и тут Временное Правительство оказалось одинаково и недальновидным и лишенным патріотической честности. Борьба с раз- ложеніем арміи могла вестись только энергичным сосредоточіем всѣх сил против разлагающей пропаганды и требовала разительных средств и разящих ударов.

На пути Корнилова стоял ни кто иной, или ни что иное, как Временное Правительство в лицѣ слабаго Керен- скаго и коварно-безчестнаго Некрасова. Всю низость и всю глупость этого со- противленія Временнаго Правительства Корнилову можно было оцѣнить тогда, когда, предав суду и заточив Корнилова за государственную измѣну, Временное Правительство безславно пало через нѣсколько мѣсяцея. С преступным легкомысліем оно, вмѣсто того чтобы поддержать единственную сипу, могшую вступить в бой с большевизмом, толкнуло и оттолкнуло ее, оставшись наединѣ с большевиками и со всей собственной слабостью. Обвиненіе в государственной измѣнѣ, предъявленное Корнилову и его сподвижникам, было не только ни с чѣм несравнимой низостью, оно было и величайшей политической глупостью.

Но героическая воля Корнилова не была сломлена неудачей и Быховским заточеніем. Когда восторжествовали большевики, Корнилов явился, рядом с А.M. Калединым и М. В. Алексѣевым, той силой, героизм которой стал стягивать вокруг себя лучших сынов Россіи. Началась эпоха собиранія тѣх сил которыя, несмотря на огромныя 

трудности, вели в теченіе многих лѣт борьбу с язвой большевизма, и создав неумирающую традицію этой борьбы, спасли честь Россіи и заложили главный камень ея національнаго возрожденія. Подлинный силы зиждутся не внѣшними успѣхэми, а національными традиціями. духовной стойкостью и непреклонностью.

Когда мы, скромные почитатели, помощники и пособники Корнилова, в наших подпольях в Москвѣ и иных мѣстах Россіи узнали весной 1918 г. о славной гибели Корнилова на полѣ брани, наши души преисполнились неизмѣримою скорбью. Но и скорбя, мы не отчаивались, так же, как не отчаиваемся теперь. Мы знали, что дух Корнилова не умрет, и что мертвый он будет живить и двигать нас всѣх огромным напряженіем своей великой героической воли!

Да удостоит же нас Господь быть вѣрными послѣдователями Корнилова на его патріотическом пути!

Слава его имени!

П. С.