В 1962 году в советской печати были напечатаны шумные воспоминания о боях под Волочаевкой 10-13 февраля 1922 года. Откликнулась и наша сторона, давшая целый ряд воспоминаний о тех же событиях. И если с нашей стороны естественно вспомнить этот поход - лебединую песнь борцов с оккупационной советской властью, - то совершенно непонятны прославления советской властью событий, с военной точки зрения ничтожных по числу участников, убожеству вооружения и нищете снабжения. Это возвеличение и заставляет предполагать что для советской власти эти незначительные события имели громадное политическое значение, представляли очень острый и тяжелый кризис, преодоление которого считается необходимым славить и теперь, спустя 40 лет.

Говоря о Хабаровском походе, необходимо принять во внимание, что этот поход являлся небольшим отрывком в громадном и сложном Тихоокеанском вопросе в борьбе за господствующее положение на берегах Тихого океана. ЭТОТ вопрос встал во весь свой громадный рост можно считать, с 1922 года, с момента учреждения США своей Тихоокеанской флотилии. Россия, Япония, Китай и США являются главными заинтересованными силами в этом вопросе. В 1921 году наиболее действенной силой, прилагавшей большие усилия к захвату главных позиций, была Япония, имевшая свежую и большую кадровую армию. Россия и Китай, вследствие своих революций, были в полном ничтожестве, а США вступили в полосу депрессии и переживали острый приступ изоляционизма - замыкания только в своих границах - поэтому во внешней политике старались давить только тяжестью своей экономики и неопределенными угрозами.

От 1918 по 1922 год у Японии была полная возможность обеспечить свой тыл, а тем самым развязать свои руки для действий в Китае и против США, главного соперника японской промышленности на китайском рынке. Иметь возможности - не значит и суметь. Японские руководители политики оказались бездарными, недальновидными, неспособными отступить от трафарета, мелкими по размаху и жадными рвачами. Поэтому в русском вопросе не могло быть никакого плодотворного завершения.

Кроме экономического соперничества,между Японией и США было соперничество политическое: Япония была монархией с тремя тысячами лет существования, в то время, как США имели только полтораста лет от роду, и их склонность к революционным предприятиям подтверждалась хорошей прибылью: Французская революция дала покупку Луизианы, самоопределение Мексики принесло 6 громадных штатов; в итоге США выросли в три раза.

Все это, вместе взятое, приводило США к покровительству революционных организаций и сил, а Японию - к стремлению к сотрудничеству с правыми кругами.

Описание обстановки Хабаровского похода с нашей стороны чрезвычайно затруднено "безграмотностью" главных распорядителей политики в Приморье - Спиридона и Николая Меркуловых и управляющего Военным Ведомством ген.Вержбицкого. Начальник Штаба Военного Ведомства ген.штаба ген.Пучков дал две статьи - к 10-летию и 30-летию похода - короткие, сжатые и лишенные числовых данных, без которых трудно судить о затруднениях и возможности выполнения задуманных операций. Лишь статьи полк. ген.штаба А.Г.Ефимова и участников похода С.Рождественского, Халдеева и Голеевского к 40-летию похода дают схематическое представление о бесконечных трудностях намеченных задач.

- о -

Мировое хозяйство в 1921 году находилось в состоянии тяжелой допреосии, вследствие которой необходимо было сжать до крайности расходы на вооружение и, в первую очередь, на военный флот. Сокращение вооружения на море было возможно только всем и сразу, по почину США созывается конференция в Вашингтоне девяти держав: США, Англии, Франции, Японии, Италии, Бельгии, Голландии, Португалии и Китая. Кроме сокращения вооружений на море конференции надлежало разобрать и решить вопросы, нерешенные в Версале - о положении на берегах Тихого океана и, в связи с этим, вопрос о больных народах - России и Китае. Больной Китай подлежал особой опеке из боязни, чтобы эту опеку монопольно не взяла на себя Япония. Вопрос о больной России решено было обсуждать без каких-либо представителей, заочно, в ее полном отсутствии, что очень устраивало конференцию, но лишало ее решения договорной обязательности.

Борьба за берега Тихого океана, началась между США и Японией уже в конце войны 1904- 905 года, когда США увидели, как опрометчиво они поступили, дав Японии возможности победой над Россией стать державой первого класса, и особенно, когда в 1907 году Россия и Япония смогли договориться и начали совместно защищать свои позиции. В Версале, в 1919 году, президент США Вильсон принужден был согласиться на оккупацию японцами Шандуна и Киао-Чао. Согласие президента привело к поражению демократической партии на президентских выборах 1920 года и усилило изоляционистские стремления во внешней политике американцев.

США стремились как можно больше урезать возможности Японии на нашем Дальнем Востоке; возможности же Японии очень возросли с согласием В.Ульянова-Ленина на создание буфера под именем Дальне-Восточной республики, в которую глава компартии широкой рукой нарезал, при первых переговорах в Томске с 15 декабря 19І9 года, - Забайкалье, Амурскую и Приморскую области, сев.Сахалин и полосу Восточно-Китайской жел.дороги. Все перечисленные области лежали тогда вне возможностей красной армии. Позже, к апрелю 1920 года, красные стали добиваться своего полного утверждения и в них, в чем нашли сильного союзника - США. При этом США поступили совершенно нелогично: признав законным образование лимитрофов в Прибалтике, они стали неожиданно на защиту неприкосновенности русских земель на Дальнем Востоке, хотя нарезанная В.Ульяновым Дальне-Восточная республика уже была нарушением целостности русских земель.

Поэтому, хотя на заседаниях Вашингтонской конференции не участвовали представители коммунистов, но делегацию красной ДВр принимает статс-секретарь иностранных дел Юз, и ее пожелания ложатся в основу положений, отстаиваемых правительством США в комиссии по Сибирскому вопросу. Единственная тогда антикоммунистическая сила на Дальнем Востоке была Япония - идейная, военная и политическая. Япония первой из союзных держав подняла вопрос об интервенции против коммунистов в ноябре 1917 года на следующих; основаниях:

В интервенции участвуют только японские войска; признание союзниками и США преобладающего положения Японии в Китае; монопольные концессии в Восточной Сибири на рудные источники, лесное дело и рыболовство.    

За весь этот безграничный запрос - платонический отказ от всяких аннексий и постоянного пребывания в Сибири.

Не получив ответа в течение четырех с половиной месяцев, после сокрушительного удара Людендорфа по союзным войскам на западном фронте в марте 1918 года, японцы 5-го апреля 1918 года самостоятельно высаживают десант во Владивостоке. Англичане и американцы показывают, что они не согласны на монополию Японии и также принимают участие в десанте.

- о -

Стремление вести политику без "расходов от казны", топтание, оглядка, свертывание, сдача Хабаровска и Имана в Приморье, Сретенска и Нерчинска в восточном Забайкалье красным, отвод, по соглашению с красными, всей антикоммунистической армии в полосу-ловушку Забайкальской жел.дороги, допущенный затем безнаказанный разгром антикоммунистов в Забайкалье показали, что японской мощи, в которую все поверили после войны 1904-1905 года, - нет. Что Япония не сила, а блеф.

Поэтому учредилка ДВр в ноябре 1920 года, затем Приморское Народное Собрание 4 декабря 1920 года единогласно постановили, что ДВр и Приморье являются неотъемлемой частью Советской России. Подобное постановление съезда советов в Никольск-Уссурийске 1 апреля 1920 года вызвало карательную экспедицию японцев 4-5 апреля 1920 года. Теперь Япония не смела повторить ее и начало. Действовать методами демократии. Для этого организуется съезд "Не-социалистов" во Владивостоке. Деньги на организацию всего дает Ата- ман Семенов - 75 тысяч рублей, выговаривая себе при этом пост и председателя правительства и главнокомандующего войсками. Попытка переворота в ночь на 31 марта 1921 г. во Владивостоке из-за слабой организации и незначительности количества оружия не удается - японцы не признали его законным и дали возможность красным удержаться у власти. Это был "неназревший еще протест народных масс против красных". Его ликвидация создавала для японцев реноме честных и лояльных арбитров.

Переворот 26-27 мая 1921 года - уже назревший взрыв "народного негодования" против красных, и японцы совершенно демократически уважили желание народных масс: красные правители были изгнаны из пределов японской оккупации.

Советские источники объясняют переворот 26-27 мая следствием франко-японского соглашения от 12 марта 1921 года о переброске армии ген.Врангеля из Галлиполи и Лемноса по Владивосток. Если соглашение и было, то практически оно ничего не дало: отправляя из Галлиполи даже в Бразилию, французы не отправили ни одного человека на Дальний Восток. Спрошенный в 1925 году о причине отсутствия этих перебросок, ген.Врангель коротко ответил, что это "было бы очень дорого". Во Владивосток в сентябре 1921 года пришел лишь - один пароход "Франц-Фердинанд" перебросивший тысячу человек воинских чинов, моряков и беженцев, бывших на иждивении английского правительства в Месопотамии, Индии и Египте.

Против возможности этого соглашения США протестуют 9 февраля 1921 года - они не признают никакого нарушения территориальной неприкосновенности России в Сибири. 31 мая в Вашингтоне японскому послу вручается резкая нота США о категорическом отрицании каких-либо прав Японии на Русском Дальнем Востоке в результате оккупации. Эта нота резко осадила японскую политику, и из проектируемых наступления барона Унгерн фон Штериберга из Монголии на север, на Верхне-удинск, восстания на Амуре у Благовещенска и наступления из Спасока на Хабаровск - лишь только Унгерн, имевший свободу действий, мог двинуться к намеченной цели в великолепном одиночестве и обреченности на гибель.

Бессилие Японии в русском вопросе вызвало отказ от сотрудничества с нею намеченного ею кандидатом ген.Болдырева и подозрение в неблагонадежности другого - Атамана Семенова. Поэтому, когда в первых числах июня из Нагасаки пришел русский военный корабль "Патрокл", уведенный из красного Владивостока в августе 1920 года, то на банкете по случаю прибытия, в его кают-компании 8 июня 1921 года, в присутствии гродековцев, семеновцев, каппелевцев, Меркуловых и японского командования, Меркуловы были призналш японцами законным правительством. Атаман Семенов, пришедший во Владивосток 1-го июня на японском пароходе "Киодо-Мару", через несколько недель должен был авантюрно перебраться в Гродеково, а оттуда в половине сентября уехать назад в Японию.

- о -

В связи с переворотом 26-27 мая была выслана в красную Читу миссия атташе токийского посольства США - Эббота, и после недолгих переговоров в ней остается постоянный негласный представитель Вашингтона - Смитт.

Как только американцы начали переговоры в Чите, засуетились и японцы: 11 июля в Харбине японский консул Симэдо предложил представителю ДВр Кожевникову начать переговоры, которые и начались 23 авгуета в Дайрене. 12 октября девеерщикам вручаются 17 требований (и к ним еще 3 секретных): срытие крепостей, запрет военно-морского флота, 80-летняя аренда сев.Сахалина, право японского флага на реках ДВр, уравнение японских граждан с девееровскими в правах в республике, недопущение коммунизма в ДВр "на вечные времена". В секретных - время, срок, надобность эвакуации японских войск из Приморья - по усмотрению правительства Микадо.

Предварительно японцы слегка попугали красных: 8 октября 1921 года наш корабль "Батарея" задерживает английский пароход "Ральф Мольер" с продовольствием, оружием, обмундированием и комиссарами для красной Камчатки около японского порта Муроран. 22 сентября из Владивостока выходит к.л."Свирь" с отрядами полк.Бочкарева для освобождения Охотска и ген.Полякова - для очищения Петропавловска на. Камчатке.

Но в октябре 1921 года (когда в июле уже были разосланы приглашения на Вашингтонскую конференцию и была известна программа ее работ) красные не обратили даже внимания на эти предостережения и выставили только два требования: Эвакуация в месячный срок японских войск и переговоры о концессиях.

Послевоенная депрессия и объявленный Ульяновым НЭП сразу сделали ненавистных коммунистов привлекательными: во-первых, было решено, что попытка революционных новшеств в построении жизни провалилась окончательно, действительно военный коммунизм идейно и практически изжил себя до конца, все надуманные глупости революционных теоретиков оказались никчемными и даже В.Ульянов, громогласно заявлявший, что "на Россию мне, господа хорошие, наплевать", теперь запретил вспоминать эти слова. Громада необъятного, обнищавшего вконец русского рынка во время мертвой депрессии привлекала алчное внимание всех бизнесменов, прочно уверенных, что деньги не пахнут. Поэтому-то японские концерны, где только можно, давили на ведущие круги Японии, чтобы добиться торговли с Советской Россией и не потерять деловых позиций, которые могли захватить другие государства.

После обмена требованиями Японии оставалось только или капитулировать перед красными, которых поддерживали США, или пойти напролом и, вложив в дело 100-150 миллионов иен, помочь добиться утверждения антикоммунистического правительства в буфере-сателлите. Японцы выбрали третий путь - путь мелкого шантажа, пустив остатки Сибирской армии в наступление на Хабаровск и Амур. При этом почин, просьбу о помощи на поход они возложили на правительство Меркуловых, которые сделали это в крайне неудачной форме: "... ни правительство, ни национальные войска не помирятся с войсками Дальневосточной республики во главе с чуждой народу еврейской властью..." Это обращение вызвало сильное раздражение торговых крлтов Харбина, Владивостока и соответствующих заграничных банковских кругов. Но если рассмотреть личный руководящий состав компартии, то обвинения Меркуловых трудно назвать неверными: Губельман, Цейтлин, Дальний, Червонный, Кушнир, Иоффе, Бинасик, Пайкес, Кабцан и пр. Еврейская и советская власть были в то время синонимы, почему барон Унгерн

в приказе № 15 от 21 мая 1921 года, наказывал: "... комиссаров, коммунистов и евреев уничтожать вместе с семьями..."

Генерал Пучков в своих статьях указывал, что поход был начат по "...настойчивым и дружеским советам одной дружеской державы.." и добавил, что в поход надо было идти, так как другой такой возможности могло и не представиться..."

Поход мог иметь значение не только местное, но и всероссийское: 1921 год был первый почти мирный год для красных - нигде никаких фронтов. Объявленный в середине года НЭП не мог набрать никакой силы. Все убожество, вся порочность коммунизма, тогда именовавшегося "военным", выступило особенно ярко в социалистической организации хозяйства: на Волге, где боевые действия прекратились с 1919 года, где было два спокойных года, оказался наиболее страшный очаг голода. По всей стране голодало свыше 30 миллионов человек. Промышленность - в полном параличе: из четырех миллионов фабричных рабочих, работавших до 28 февраля 1917 года, осталось не больше 30 тысяч, влачивших жалкое голодное существование. Главное средство транспорта - железные дороги - имели из 20 тысяч паровозов 12 тысяч, стоявших безнадежно больными в бесконечных вереницах на путях паровозных кладбищ депо.

Оккупационная коммунистическая власть держалась только кровавой мясорубкой террора, непрерывным и бесконечным убийством русского населения - 2.800.000 расстрелянных ЧК только по объявленным официальным спискам красного террора. 

Если не было организованных фронтов, то сотни неорганизованных, внезапно вспыхивавших восстаний, беспорядков, из которых главными были антоновщина в центральной России, западно-сибирское и потрясшее всех восстание опоры, "красы и гордости революции" - Кронштадта - лихорадили всю страну.

Но все эти народные восстания не могли сложиться в необоримую силу, потому что они, как стоячий бунт декабристов, но имели ясной, определенной политической идеи, ясного руководящего начала - не имели силы организационного, кристаллизирующего ядра, к которому могли б смыкаться все, стремящиеся к борьбе и победе. Этим ядром могли стать гродековцы и каппелевцы, при условии полного единства и поддержки войсковыми частями из Галлиполи и с Лемноса. Однако, все русские антикоммунисты жили еще под гипнозом революционных идей 1917 года, и со стороны в них поддерживалась мысль, что русские в борьбе с коммунистами могут сделать что-то очень важное только в едином союзном фронте. И так как попыток перебраться не было даже единичных лиц, то вопрос о финансировании и возможностях отпадает начисто (хотя для отправки в Бразилию нашлись же средства).

- о -

1921 год был годом самого глубокого духовного упадка всех русских людей. Этот духовный упадок особенно сильно сказался на верхах нашего командования и в Приамурском Временном Правительстве во всех отношениях - духовно, морально, политически и организационно .

Как и весной 1918 года, рядовая масса и офицеров, и солдат была готова бороться с красными до победы или на смерть; рядовая масса не оставила армию ни после приказа № 251 в конце ноября 1920 года о демобилизации желающих, ни после приказа о разрешении выйти из нее до 1 ноября 1921 года. Эта масса чувствовала ссбя неразрывно связанной с Россией, подсознательно тянулась к нерушимым русским основам - Вере, Царю и Отечеству, - сидела на голодном пайке, ходила оборванной и полуразутой, долгими месяцами не получала и не требовала жалованья.

"Сегодня" - такое нищее, жалкое и убогое - еще ярче оттеняло богатство былого, довольство и обеспеченность при Царе. Долгий тяжкий поход от Волги до Тихого океана, неудачи, измены и предательства подорвали веру в командование, и она инстинктивно жалась только к тем командирам, которые шли с нею, жили с ней одной жизнью, несли одни и те же лишения, подвергались одним и тем же опасностям, в которых она чувствовала моральную силу и которые жили с нею ее радостями, печалями и горестью.

Совсем другая картина была в Приамурском Временном Правительстве, которое взялось безоговорочно исполнять все распоряжения японской политической миссии во Владивостоке. Его главные персонажи - братья Спиридон и Николай Меркуловы - никогда не были на военной службе. Спиридон имел под Владивостоком спичечную фабрику с двумя десятками рабочих, Николай был капитаном речного парохода на Амуре; их ближайший сотрудник С.Руднев характеризовал их так:

"... Не знаю, кто бы обладал такой настойчивостью и упорством, как сни. Главными их недостатками были: неискренность, подозрительность и грубая, ничем не вызванная хитрость; отсюда - систематическая, раздражающая ложь и лицемерие..." 

"Думали ли эти братья об идейной борьбе с коммунизмом? Не думаю: для них вся владивостокская эпопея была только лишь случайным гешефтом. Достаточно сказать, что когда им пришлось покинуть свое теплое место, то Спиридон потребовал от нищей казны 30 тысяч рублей золотом отступного и только после этого уехал в Японию - за месяц до начала последних боев."

Характерным признаком недоверия к ним может служить тот случай, что за 14 месяцев своего правления они так и не узнали, что большевики не вывезли из Владивостока награбленных золотых частный вещей, украшений с бриллиантами на сумму в 10 миллионов рублей, и они не СМОГли их распродать. * )

На обязанности правительства всегда лежит изыскание денежных средств для своей государственности. Источники финансирования были ограничены: Артемьев, бывший премьер-министром в последний период бытия Приморья, дал ежедневный приход поступлений с нашего Приморья в 30.000 рублей в день - сумма ничтожная для намеченных задач борьбы с коммунистами. Однако источники - и богатые - для обеспечения денежных средств были рядом: на Чукотке и Анадыри. На Чукотке в экспедицию Вонлярлярского (1906-1910 г.) рабочие добывали по фунту золота в день, но случалось, что намывали и по 20 фунтов, как об этом свидетельствует старший инженер экспедиции Клейн. На реке Надо на Чукотке в 1916 году хищники намывали за 10 дней золота на 60 тысяч рублей, или, иначе, по три пуда. Требовалась только небольшая грамотность, немного предириимчивости и порядочности по отношению к войскам и населению. Но Меркуловы ознаменовали себя только торгашами, хищнически продававшими все, что только находилось еще на складах Владивостокского порта. Весной 1922 года продали даже пловучий док. Чрезвычайно некрасивой была деятельность Николая Меркулова, обкрадывавшего войсковые части при получении денег из казначейства по ассигновкам: только уступив ему 10 процентов, можно было быстро получить деньги. Ген.Петров в своей книге указал, что в среднем на каждого чина отпускалось в месяц на довольствие по 20 рублей.

Подстать были и прочие члены правительства, бравшие на себя поставки для тех ведомств, во главе которых они стояли.

- о -

Какова бы ни была деятельность Меркуловых и их присных, они не были бы у власти, если бы за них не стояло горой каппелевское командование - генералы Воржбицкий, Смолин и Молчанов - и их политические советники - полк.ген.штаба Михайлов и Ловцевич.

После отступления из Забайкалья, проездом по Восточно-Китайской жел.дороге, генералы объявили о своем выходе из подчинения Атаману Семенову. Их выход окончательно развалил войсковые части, и так морально потрясенные поражением в Забайкалье.

*) Во Владивостоке при оставлении его находилось в Государственном Банке 77 миллионов рублей золотом. Эти деньги не были вывезены моряками при уходе ночью 31 января 1920 года. Большевики вывезли это золото в начале февраля 1920 года. Но вощи, ограбленные ими еще в 1918 году, оставили, потому что в портовом Владивостоке было легче продать их иностранцам. 

Их выход породил политиканство штабов и спустился в рядовую армейскую массу: теперь гродековцы и каппелевцы ненавидели друг друга не меньше, чем красных. Там, где это разрешали японцы, организовывались убийства командиров и побоища войсковых частой: - в июле 1921 г. в Раздольном, в апреле 1922 года в Никольск-Уссурийском; оба раза погибли воины, прешедшие Великий Сибирский поход: полк.геноштаба Глазов, полк.Глуткин и Гампер и урядники Савчук и Кубрикс

Полководческие и организаторские таланты ген.Вержбицкого проявились только в организации восстания в Каменогорске в июне 1918 года. Позже - ни в Сибири, ни на Урале - он не проявил их, и военный министр Адмирала Колчака генерал Будберг дал ему достаточно уничтожающую характеристику.

Не оставив никаких воспоминаний о своем главнокомандовании ни в Забайкалье, ни в Приморье, ген.Вержбицкий дал возможность предполагать, что он был только простой пешкой японцев во Владивостоке и лишился своего поста, как только попытался выразить негодование армии после Хабаровского похода постановкой дела у Меркуловых.

Таким образом, за Хабаровский поход, ставший мясорубкой рядовой массы. ген.Вержбицкий несет полную ответственность наряду с Меркуловыми. Откуда бы ни организовывать армию - с верхов ли, с низов ли - было все равно. Самое трудное были верхи: разжаловать полки в роты или батальоны, по числу людей в них, было невозможно, пока ими командовали офицеры, прочно уверенные, что они командуют полками или бригадами. Каков был результат реорганизации, показывает пример 2-й Стрелковой бригады, имевшей 396 человек: по сведении в Добровольческий полк у нее оказалось 455 чинов; прирост произошел за счет разогнанных штабов.

Можду тем, имелся самый почетный выход: на Русском Острове находился кадр Военной Академии, которой было совершенно нечего делать. Если бы, вместо ареста, туда были направлены неудобные офицеры из Гродековской группы - ген.Глебов, полк.Глуткин, Буйвид, Александров - словом, вся оппозиция - это не вызвало бы взрыва озлобления в Гродековских частях. Это озлобление сказывалось во всем: так, во время боя под Ново-Троицким 21 декабря два командира: глуткинец-гродековец полк.Александров, вступивший в командование прямо с гауптвахты, и полк.Сотников, каппелевец - не смогли сговориться о преследовании разбитого и отступавшего 1-го Амурского полка красных.

Каковы бы ни были причины сложного политического положения, ненужного пребывания Атамана Семенова в Гродекове, ген.Вержбицкий имел время для приведения армии в порядок и, в первую очередь - в возобновлении азов военного дела в рядовой офицерской массе, все забывшей во время своего бесконечного похода. Отсюда и все потери. "Легко на походе, тяжело в ученье", - учил Суворов, а в Приморье не нашли нужным учиться, самонадеянно решив, что они превзошли все возможные академии.