Широко на три стороны от большого озера Онтарио раскинулся своими бесчисленными домами-коробками двухмиллионный город Торонто (Гранада). Можно часами бродить (верней - ездить!) по его длинным улицам, закованным многоэтажными домами из бетона, кирпича и железа и только изредка набрести на слабую, чахлую зелень, кустики или насквозь протоптанные парки... А в периоды большой жары прямо удивляешься: как могло что-либо выжить в этой раскаленной "духовке"?.. В домах, на улицах и в в этих парках спасения нет, и только "на газолине" можно удрать в далекие леса, к рекам, озерам, в тень и прохладу.

Все, свободные от работы и своих нужд и обязанностей люди устремляются, кто куда может, чтобы вздохнуть, как следует, набраться свежего воздуха, побыть среди свежей зелени, увидеть дикий цветочек!..

Конечно, на окраинах города есть немало мест, утопающих в деревьях, в зелени и цветах, где понастроены виллы так называемых "золотых мешков"; есть дачи и людей средних и есть, наконец, дачи, домики и домишки людей "по достатку", чтобы "спасаться" от города в свободное время. Немало и наших соотечественников имеют такие дачи, домики и кабинки.

А мы - "мученики-рыболовы" - удираем, по возможности, на пару дней за 100-150 миль от города и наслаждаемся своей "рыбалкой".

Весна здесь (поздняя), как и везде на свете, всегда жданная, хорошая. А осень изумительно красива различными, под золото, раскрасками увядающего клёна и других деревьев. Нигде, кроме России, мне не приходилось видеть подобной красоты на своих бессчетных ,рыбалках"!..

Часто после работы я удирал из города в заветное для меня место на окраине, с множеством маленьких дачек, домиков к даже простых хибарок, очень затейливых своим строением и замыслами их владельцев. Это место называлось "Норт Кредит" и было очень хорошо знакомо всем русским города и окрестностей.

Наслаждаясь свежим воздухом и набираясь бодрости, я иду по узкой, мало проезжей улочке, такой знакомой, такой милой сердцу. С всегдашним интересом смотрю на маленькие, такие чистенькие и аккуратные домики, как нарисованные на сказочных картинках. Через открытые окна и невысокие заборчики заглядываешь в комнатки и садики. Какая поразительная чистота и опрятность в маленьких комнатах, какая забота, любовь и большое трудолюбие в садиках, на небольших огородах: и клумбах с цветами!.. Чувтвуешь себя, как будто попал в какой-то иной мир, в волшебное Царство!..

Вот подходишь, в который уже раз, к знакомому и близкому душе домику. Становишься в отдалении (чтобы оттуда не заметили) и долго стоишь, наблюдая за жизнью и деятельностью обитателей его.

Весь этот домик и садик к нему мне как-то кажется и милей, и чище, и аккуратней всех. Вокруг домика всегда чисто подметено, стены и заборчик свеже выкрашены. Через открытые окна можно видеть небогатую обстановку, на стенах много картин, на полу самодельные коврики и везде трогательная чистота и порядок. А через заборчик можно заглянуть и в садик. Видишь на клумбах обилие цветов, опрятно подрезанные кусты и огород, полный овощей, разделанный опытной и трудолюбивой рукой.

В погожие дни на небольшой терраске или в саду стоит кресло на колесах и в нем больной старик, укутанный в теплый халат и плед. На коленях у него раскрытая книга или газета, но глаза его или закрыты, или устремлены в какую-то неведомую даль...

Суровы складки на его лице, но внимательный взгляд найдет на кем следы былой красоты и мужества и совсем иной жизни...

Тут же, в садике, всегда можно увидеть и старушку, одетую в какое-то, как говорят, "затрапезное" платье собственноручного изделия, неутомимо работающую на грядках с цветами и овощами. Иногда оно, стирает и развешивает белье, шьет, убирает свой дом, пишет многочисленные письма, пишет с исключительным талантом множество картин, выставляемых на всех выставках художников в Торонто, которыми с восхищением любуются посетители, или же пишет православные иконы по заказам православных церквей в Канаде. Без устали, почти без отдыха, прилежно трудится целый день эта еще бодрая, несмотря на свой преклонный возраст, старушка, вызывая у всех знающих ее невольный вопрос: - "Как она может каждый день успевать исполнить такое множество работы?!"

Попав на жительство в Торонто, и я узнал про этот необычайный домик и его обитателей... и эта необычайность, в наш век "золотого тельца", и привела меня к этому домику, к этим необычайным старикам и заставила меня, хоть изредка, простаивать здесь долгое время и соверцать с каким-то молитвенным чувством это небывалое явление в нашей жизни - какого-то спокойствия, бодрости и легкости пре- одолевания невзгод и трудностей!.. За всю свою жизнь я только здесь увидел воочию пример истинной веры в Бога, человеческого подвига и небывалого терпения и смирения перед капризами Судьбы...

Больной старик, прикованный к креслу, в прошлой своей жизни был Гвардейский офицер (названия его полка я уже не помню), близко стоявший к Императорской Фамилии, полковник Куликовский, а старушка, его жена - родная сестра Русского Императора, Ея Императорское Высочество ВЕЛИКАЯ КНЯГИНЯ ОЛЬГА АЛЕКСАНДРОВНА...

В марте месяце 1952 года для нас с женой нашлась, наконец, страна - Канада, - открывшая и нам свои "врата во вторую Родину", после того, как наши старательные попытки попасть в стрелу "чудес и долларов" окончились полным провалом. 

За мое знание французского языка меня послали в Квебек, к канадским французам, говорящим на особом языке, который могли понимать только они сами. Загнали нас на самый север провинции, где дальше наших городков - Руан и Норанда - на пару десятков миль далее уже не было и человеческого жилья вообще!.. Зима тянется около 8 месяцев, а в стужу и заносы домов по самые трубы все живое старается не выходить наружу. Но, пережив и это, мы через год сумели спастись в Торонто. Вот почему, если меня просят иногда описать Канаду, то я, описывая ее довольно дружескими тонами, абсолютно избегаю описывать и зиму в Канаде, так как мои "краски" всегда выходят в очень и очень крепких "выражениях"!..

Недаром американские "Тётя УНРРА" и "Тётя ИРО" дали нам название "перемещенные лица" - нам с женой немало пришлось "перемещаться", и в таких местах, где мы не имели вблизи нашей православной церкви. Поэтому, как только мы очутились в Торонто, то в первую же субботу побежали в ближайшую от нас церковь. В церкви, купив свечи и поставив их перед иконами, я стал на правой стороне в уголку и ушел мыслями в молитву и в самого себя, а жена, пошла на левую сторону. Молящихся было очень мало.

Не помню зачем, я взглянул влево, где стояла жена, и около нее заметил выдающуюся среди других пожилую женщину. Высокая, очень худая:, странно сдетая в кегда-то очень дорогое платье, по гиду и покрою, так, 19-го века. Ее лицо, покрытое морщинами и тоже как-то отличное от других, было с каким-то неземным вдохновенном устремлено куда-то вверх алтаря и было как бы не от мира сего... взглянув на нее раз и еще раз, я уже не мог не глядеть на, нее. Молитвенное настроение как-то ушло от меня, и в голове неотступно сверлила мысль: "Кто она? К почему это лицо мне так непонятно знакомо?!" Моя всегда хорошая зрительная память так и не могла подсказать мне этого!

Я стоял и тщетно ломал себе голову над этим вопросом. Подошла жена и тоже взволнованным шопотом спросила меня:

-    Посмотри туда налево, где я стояла. Видишь, там стоит высокая, худая старуха. Присмотрись хорошенько: кто она? Мне кажется, что или мы были уже знакомы, или мы где-то ее видели!

Я не выдержал, пошёл в притвор к старосте церкви со своим неожиданным вопросом.

-    Неужели вы не знаете, кто она? Да ее же знают чуть ли не все жители Торонто! А, вы, значит, только что переехали в Торонто! Так знайте, что это - Великая Княгиня Ольга Александровна, родная сестра Царя Николая 2-го... Она же и основала нашу церковь!"

Город Торонто - ДВуХМИллионный и многоязычный. Возможно, что все "языки" вселенной найдутся здесь! А так называемые "волико-украинцы" и итальянцы постепенно становятся "хозяевами" города, вытесняя прежних хозяев, "гордых бриттов".. Есть уже улицы, где не услышишь более английского языка! Немало хорошо обосновалось здесь и нашего брата - русаков. Несмотря на хроническую безработицу в городе, русские живут неплохо, а многие и хорошо. По приезде сюда я нашел немало Обществ и Объединений, в которых и я потом применял свои способности. Самые большие из них - Обще-Кадетское Объединение, Русский Отдел Канадского Легиона Ветеранов, Культурно-Просветительное Общество и другие - раз в год устраивали балы, вечера, театральные постановки и прочие общественные увеселения, в которых и я принимал самое деятельное участие. Великая Княгиня была Августейшей Покровительницей Кадетского Объединения, а в нашем Русском Отделе Легиона она была Почетным Членом.

Нужно отметить очень характерную черту души Великой Княгини при принятии ею звания Почетного Члена Легиона: когда наш Командор, старший лейтенант Флота Ястребов явился к Великой Княгине с покорнейшей просьбой Русского Отдела принять на себя звание Высоко-Почетного Члена, она приняла его очень ласково, с радостью дала свое согласие и, выйдя на минутку в другую комнату, преподнесла Ястре- 

бову 100 долл. на помощь нашему недавно созданному Легиону! Как он потом рассказывал нам, он в первую минуту прямо обалдел и совсем растерялся, не зная, что ему теперь делать!.. А зная почти бедное существование Великой Княгини в эмиграции, он со слезами на глазах стал умолять Великую Княгиню взять эти деньги обратно, так как слишком уж щедрый был дар ее! Великая Княгиня не согласилась, сказав: - "Я себе опять сумею заработать картинами и иконами!.."

Наш Легион всегда "из кожи лез вон", чтобы перещеголять Кадетов балами, но они забивали нас своими незабываемыми Парадами с Великой Княгиней. И, присутствуя на них, как гость, я всегда восхищался ими и страшно жалел, что я - не кадет. Когда на Кадетском Балу, всегда в большом зале, с очень хорошим оркестром, вся прекрасно разодетая публика была в сборе, к Великой Княгине отправлялся офицер ее же 12-го Гусарского Ахтырского Полка ротмистр Мар- темьянов и привозил ее на бал. К этому времени в зале все кадеты, с Председателем Отдела Полк.Гурским во главе, строили Строй. Публика делилась на две стороны зала, а кадеты стояли "покоем" в глубине зала, имея на левом фланге своих жен.

При появлении Великой Княгини во входных дверях полковник командовал "Смирно!"... С прекрасным букетом ров, с национальной лентой в нем, под звуки Преображенского марша полковник подходил к Августейшей Покровительнице, рапортовал ей и преподносил букет. Протянув полковнику руку для поцелуя, Великая Княгина, неся свой букет в правой руке, брала левой полковника под руку и обходила строй кадет. Лицо ее преображалось в радостной и поразительно приветливой улыбке! Все кадеты рапортовали ей имя и фамилию и свой Корпус, а так как она кадет уже знала всех наизусть, она просто что-либо спрашивала или говорила сама, всегда и неизменно находя для каждого из них и ласковую улыбку, и ласковое слово!.. Также и кадетским женам. И как я всегда восхищался Великой Княгиней, этими парадами, всеми кадетами, и как я завидовал им!..

Обойдя весь фронт и обласкав всех, Великая Княгиня шла к специально приготовленному для нее столику, где полковник предлагал ей угощение, по ее желанию всегда очень скромное. Здесь Великую Княгиню окружали все - и знавшие ее ранее, и те, кто желал через полковника представиться ей и даже совсем незнакомые ей, чтобы просто сказать ей что-либо приятное.

Великая Княгиня смотрела всегда интересно подобранную программу бала и немного "не модерных" танцев. Прощалась, благодарила полковника и окружавших ее, и полковник провожал ее до автомобиля. А публика и кадеты, очарованные Великой Княгиней, продолжали веселиться и танцевать чуть не до утра!..

Если мне приходилось быть недалеко от того места, где проходила Великая Княгиня, я неизменно вставал "Смирно!", очень почтительно и низко ей кланялся и, к моей большой радости, видел, что она замечала мой поклон и неизменно дарила мне свою ласковую, царственную улыбку, хотя и не знала меня.

Настал, наконец, день, когда и мне улыбнулось "Кадетское счастье"!.. "Начальство" заявило мне однажды:

- Нечего тебе бездельничать на наших балах. Можешь также и у нас заниматься делом! Мы тебя включаем в наше Объединение членом- соревнователем.

На следующем Кадетском балу я, счастливый и радостный, стоял уже в строю, и моя жена тоже!... И на первый мой рапорт Великой Княгине она, улыбаясь, сказала мне:

-    Вы мне уже не рапортуйте. Я много раз вас видела и знаю вас !

Сыновья Великой Княгини, Тихон и Гурий, жили от нее отдельно, своей жизнью. Тихон и ростом, и сложением, если бы ему еще подклеить усы и бороду, поразительно походил на Александра 3-го, был, что называется, "рубаха-парень", охотно вращался среди русских, умел выпить и поговорить и пользовался всеобщей любовью, а Гурий был женат на иностранке, имел много детей, нигде не бывал и ни с кем ео общался. За Тихоном "бегали" русские и не-русские барышни- невесты (а он от них!), но после смерти Великой Княгини он все же женился.

Не помню уже, в каком году скончался муж Великой Княгини. Отпевание и похороны были как-то тихи и очень скромны. Большинство русских, как и я, узнали об этом уже после похорон. Можно только догадываться, какую тяжелую утрату понесла Великая Княгина от смерти самого близкого ей человека! Но не сломилась, выдержала и тут, и только чаще и больше молилась в своей церкви!.. Слышно было, что Великая Княгина стала прихварывать, и русский доктор Волин, молодой, энергичный, пользующийся уже широкой популярностью среди русских, стал усердно лечить ее.

Я никогда не забуду последнего Кадетского Бала в присутствии Великой Княгини! Именно этот бал вышел самым удачным, самым блестящим и приятным для многочисленной публики! На этом балу, помимо прочего, я (должно быть, по воле Судьбы) "командовал" и нашим оркестром. Парад Кадетов прошёл блестяще, Великая Княгиня (все вспоминали потом!) была особенно радостна, особенно приветлива и ласкова со всеми, и весь вечер ее не покидала какая-то внутренняя оживленность. А публика, особенно в этот вечер, от всей души веселилась и танцевала без устали. В самый разгар веселья и танцев кто-то из хорошо мне знакомых подошел ко мне и сказал:

-    Великая Княгиня собирается уже уезжать. Не порадуете ли вы ее хоть какой-либо хорошей музыкой?

Я пошел в оркестр, а в это время Великая Княгиня успела попрощаться с окружающими и направилась уже к выходу. И вдруг, как осенило меня:

-    На проводы нашей Великой Княгини! Громкий Преображенский марш !..

И зал наполнился чудными звуками самого старинного военного марша... Великая Княгиня остановилась, повернулась к нам и, взявши опять полковника под руку, сказала ему:

-    Ну, что с ними сделаешь?! Ведите меня, я с ними попрощаюсь! - и направилась снова в зал.

Вся публика разошлась на две стороны. Великая Княгиня, с полковником на один шаг позади нее, с розами в руке, медленно, улыбаясь радостной и счастливой улыбкой, всем раскланиваясь, прошла левую и правую стороны всей публики и отбыла домой!.. Это был последний Смотр Великой Княгини ее любимым Кадетам...

Через пару недель доктор Волин был у нас и рассказал, что был с очередным визитом у Великой Княгини и нашел ее в тяжелом положении и совсем одинокой в своем домике. Он поспешил к единственному в Канаде офицеру 12-го Гусарского Ахтырского полка, ротмистру Мартемьянову, и вместе с ним они перевезли Великую Княгиню в дом ротмистра, где его семья окружила Великую Княгиню внимательным уходом и заботами.

Через короткое время Великая Княгиня была уже в забытье, а 24 ноября 1960 года скончалась...

Гроб с телом усопшей Великой Княгини был выставлен в церкви на улице Глен Моррис, и в короткое время гроб и вся церковь были заполнены венками и цветами. В течение трех дней все православные церкви в Торонто служили панихиды у гроба Великой Княгини, а тысячи и тысячи людей русских и не русских вереницей шли ко гробу поклониться ей:.. Наша Зарубежная церковь, несмотря на возражения и протесты, пришла в полном составе причта и хора и отслужила торжественную панихиду (по мнению присутствующих - самую торжественную и самую красивую из всех).

Русский Отдел Канадского Легиона и несколько офицеров 12-го Гусарского Ахтырского полка, прибывших из Америки, совместно несли Почетный Караул у гроба Великой Княгини, Августейшего Шефа этого полка.

Ко дню погребения Великой Княгини приехал из Америки специально для этого Епиской Иоанн Шаховской.

Наконец наступил и печальный день отпевания и погребения Великой Княгини. Небольшая улица, прилегающая к церкви, была сплошь заполнена людьми, а в церковь невозможно было войти. Епископ И.Шаховской, в сослужении священнослужителей других церквей ("дозволенных" ! ) категорически отказал в сослужении причту Зарубежной церкви, и причт просто молился, как и все остальные молящиеся. Как и другим моим соратникам по Легиону, и мне выпала большая честь быть в составе Почетных Часовых, а в день отпевания и стоять у гроба с нашим знаменем.

Этот траурный день, 30 ноября, был на удивление холодным и ветреным. Были приготовлены автобусы для желающих быть и на погребении Великой Княгини, так как кладбище было далеко.

Перед опусканием гроба в могилу английский офицер, представитель Английской Королевы, возложил на гроб жиденький венок с надписью на ленте (я успел увидеть): "от Королевы Великобритании", а совсем замерзший английский солдат еле-еле сумел выдавить из своей заледенелой трубы сигнал "Отбой"! Глубоко опечаленные Ахтырцы, два взвода нашего" Русского Отдела Легиона, пара представителей чинов Канадского Легиона, стоя по команде "Смирно", отдавали последнюю честь Русской Великой Княгине... Гроб опустили в могилу...

В память светлой и доброй Великой Княгини нужно с удивлением и преклонением отметить, что никто никогда не услышал от нее ни вопля отчаяния, ни стона души, ни жалобы на жизнь и злую Судьбу. Каждому, подходившему к ней, она умела найти приветливую улыбку и ласковое слово! ..

Так упла из нашего мутного мира в лучший мир великая по духу и сердцу и на высоте общественного положения и в бедности прекрасная РУССКАЯ ЖЕНЩИНА, родная сестра Императора России, Ея Императорское Высочество ВЕЛИКАЯ КНЯГИНЯ ОЛЬГА АЛЕКСАНДРОВНА...

Д.Свидерский.