Американские и английские источники приписывают Югославии заслугу освобождения Албании от прокоммунистического правления епископа Фанолия, и мне кажется, что пока еще живы свидетели событий в Албании 1924-1925 гг., было бы хорошо опровергнуть это ложное мнение, базированное на объяснениях, данных в Encyclopedia Britannica и календарем "New York Times" и другими "верными" источниками .

Н.Сукачева.

... Итак, мои мечты о Париже и о шоферском счастье внезапно прервались подошедшим к моему столику полковником Миклашевским. Знал я его еще по Екатеринославской губернии. Его имение было недалеко от нашего. Во время войны он был послан на Румынский фронт; отличился и получил Георгиевский крест. Боевая операция была настолько удачна, что, кроме русских наград, и сербское нравительство послало ордена нашим отличившимся воинам. Среди этих орденов было несколько "Андрея Первозванного" и одна "Карагеоргиева звезда". Русские не знали значения сербских отличий, и старшим офицерам достались ордена "Андрея Первозванного", а Миклашевскому, как младшему, получившему наш Георгиевский крест, досталась "Карагеоргива звезда".

Только попав после эвакуации из России в С.Х.С., Миклашевский узнал, что он был награжден высшим сербским орденом. Его моментально приняли в сербскую армию с сохранением чина полковника, в котором он закончил службу в Добровольческой армии.

В Белграде я встречал время от времени Миклашевского, но никогда не видел его в таком радостно возбужденном состоянии, как в этот день. Он объяснил мне, что Ахмет Бей Зогу, который в это время был эмигрантом в С.Х.С., решил свергнуть про-советское правительство православного епископа Фаноли в Албании и для этого идти походом на Тирану. Как это ни звучит странно для 20-х годов 20-го века, но Зогу владел лично несколькими тысячами матьян (название одного из албанских племен), из которых 300 человек он забрал с собой в С.Х.С. На помощь к ним феодальный князь (которым фактически являлся Ахмет) решил привлечь "белых" русских, справедливо считая бывших участников Добровольческой Армии самым подходящим элементом для ведения борьбы против "албанских красных", все более и более наглеющих под ловким предводительством Краковецкого, главы советской миссии в Тиране.

Сербское правительство, которое тоже начинало опасаться прокоммунистических влияний в соседней стране, охотно согласилось не противиться найму Ахметом русских добровольцев. Однако, оно поставило условием, чтобы командовал ими сербский офицер. Им оказался Миклашевский. Зогу предоставил в его распоряжение большую сумму денег в "наполеонах", то есть золотых французских монетах.

Средневековый колорит начинавшейся, казалось, фантастической (но оказавшейся вполне реальной) эпопеи был выдержан до конца: армия наемников, которой командовал потомок Александра Македонского

(за, которого выдавал себя Зогу), армия, оплачиваемая золотом (а не "керенками"), - должна была привести к власти Ахмет-Бея!

Как мне было сразу не заинтересоваться таким делом? Конечно, шоферство в Париже показалось неинтересной мелко-мещанской затеей. Миклашевский торжествующе мне сообщил, что только что встретил двух русских: один из них назвал себя казачьим войсковым старшиной, а другой - полковником; они оба с большим энтузиазмом отнеслись к предложению идти в поход на Албанию и сказали, что они приведут сейчас же 80 человек казаков. "Войсковой старшина" получил от Миклашевского из золота, данного ему Ахмет-Беем, 300 наполеонов и обещал вечером быть на вокзале вместе с этими 80-ью казаками для отправки в Скоплие. Миклашевский поручил мне сопровождать эту группу. Я прождал на Белградской железнодорожной станции всю ночь, но никто но явился... Миклашевский стал жертвой каких-то ловких "дельцов" , выдавших себя за войскового старшину и полковника. Правда, в утешение они прислали Миклашевскому, по переезде сербской границы, очень любезную открытку, в которой вежливо благодарили за оказанную им финансовую поддержку...

Тогда на следующий день я с Миклашевским начали на улицах Белграда вербовать русских, к вечеру того же дня в отряде оказалось 108 человек и мы благополучно проехали в Скоплие.

Оттуда пешком прошли в Дебар, где 16-го декабря был окончательно сформирован Русский Отряд. Начальником его был назначен полковник Миклашевский, его помощником - полковник Берестовский, начальником штаба, причисленным к Генеральному Штабу, - полковник Русинов, командиром батареи - полковник Барбович, начальником пулеметной команды - полковник Улагай. Меня назначили взводным командиром. Всего нас было на офицерских должностях 15 человек, при вооружении, состоявшем из 8-ми итальянских пулеметов фиат и 4-х горных бронзовых австрийских орудий, помнивших раннюю молодость императора Франца Иосифа.

Начался поход. После перехода албанской границы, 17 декабря 1924 года, мы встретили сопротивление противника, под Пешкопеей. Наступая от деревни Блато, мы с боем вошли в город, взявши в плен командира гарнизона Али Риза, пять офицеров, 400 солдат регулярной армии, много добровольцев, одно горное орудие (более "молодое", чем наши четыре гаубицы) с прислугой, лошадьми и вьюками, четыре пулемета, три бомбомета, много ружей и снарядов.

Мы сразу освободили из городской тюрьмы сидевших там противников власти епископа Фаноли. На главной площади стояли приготовленные две виселицы. Конечно, мы полюбопытствовали узнать, кому они были предназначены: по словам одних - для албанцев, сторонников Ахмета Зогу; между тем как другие объясняли, что на них должны были висеть чины нашего отряда...

Там же в Пешкопее присоединился к нам отряд Гильярди. Интересна и красочно типична для Балкан начала 20-го века личность этого авантюриста, описанного Брешко-Брешковским. Итальянец по происхождению, он еще до 1-й Мировой войны был австрийским офицером. Брат его занимался в Австро-Венгрии крупной политической деятельностью. Во время очередного на него покушения вместо него по ошибке была убита его мать. На суде убийцу оправдали, признав политический характер преступления. По вынесении оправдательного приговора, защищая часть семьи, капитан Гальярди тут же на суде выстрелил в убийцу матери и убил его на месте. После этого ему не только пришлось уйти с австрийской военной службы, но и скрыться за пределами Австро-Венгрии, чтобы избежать преследований по закону. В Албании он начал наново военную карьеру: воевал 13 раз против Сербии. Имя его всегда было связано с разными авантюрами...

Итак, наша первая победа - взятие Пешкопеи - была позади. 18-го декабря и Ахмет-Бей со свитой приехали туда. В тот же день, в 10 ч.З0 м. утра будущий король Албании принял парад, во главе которого продефилировал наш Русский Отряд. Это было наше первое, но далеко не последнее торжество на албанской территории. Жители города так же, как и албанцы местностей, расположенных поблизости и уже освобожденных от власти Фаноли полковником Цено-Беем Криузиу, толпами стекались, чтобы приветствовать Зогу и Русский Отряд.

Сознаюсь, что роль воина-освободителя мне нравилась, но нам недолго дали наслаждаться славой победителей: уже 20-го декабря было велено выступить походом на Тирану. За это время репутация нашего отряда успела вырасти в какой-то сказочный миф. Повидимому, воскресли легенды времен Скобелева о непобедимости русского оружия, о могуществе русских войск. Словом, говорили, что с Ахмет-Беем идет многотысячная русская армия. В результате такой "информации" враг отступал в панике: мы вообще больше не видели противника; иногда только проходили через вырытые, но брошенные окопы.

Дойдя до "мали" (горы) Дайти, возвышающейся над Тираной - был ясный зимний день - мы увидели, как четыре парохода отплывали из Дурацкого порта (т.е. порта города Дураццо). Это епиской Фаноли, его приверженцы и советская миссия покидали Албанию... Для страны открывалась новая страница истории.

После ухода турок страной управляли "регенты", но их правление было больше теоретическим. Жили они обыкновенно за границей, интересовались только получением жалованья, предоставив все государственные дела премьер-министрам. Таким премьером одно время после окончания Первой Мировой войны был назначен Зогу; потом, путем разных интриг, Фаноли удалось занять его место, и Ахмет-Бей оказался эмигрантом в С.Х.С.

Фаноли, как и его предшественники, не пытался производить реформ, не модернизировал страну, которая оставалась такой же отсталой, как и при владычестве турок. Внешнюю же политику он вел определенно про-советскую.

На Рождество 1924 года мечта Зогу осуществилась. Тирана и власть Фаноли пала. 26-го декабря Русский Отряд вошел в столицу Албании. При входе в город нас встречал военный оркестр, разукрашенные флагами улицы были запружены народом, радостно нас приветствующим. Со всех сторон раздавалось громкое "Ройт!" - албанское "ура".

Довольно долго наш отряд ничем иным, кроме пожинания лавров победителей, не занимался. Расквартировали нас в большом доме, коридоры которого через несколько недель оказались настолько заставленными пустыми водочными бутылками, что пройти было не простой задачей...

Между тем, Ахмет-Бей занимался государственными делами и лихорадочно готовился к изменению статута Албании. В первый раз за всю историю Албании были произведены выборы в Учредительное Собрание. Для этого "Парламента", как албанцы называли Учредительное Собрание, было приспособлено здание офицерского собрания.

Русский Отряд в Тиране оказался единственной организованной воинской частью в Албании, и Ахмет Бей велел нас выстроить напротив дома, где собрались в первый раз выборные депутаты страны. Сам Зогу остался в своей личной резиденции в ожидании решения Парламента относительно нового государственного статута. По предложению Ахмет-Бея Албания должна была быть объявлена Республикой (вместо Регентства), а сам он, Зогу, - президентом. Русскому отряду было приказано ждать появления на балконе здания Парламента доверенного лица Ахмета.

В случае принятия депутатами предложения Зогу, это его доверенное лицо должно было помахать белым платком, а в случае отрицательного решения - быстро выбежать из здания (изображенного на фотографии) и перебежать площадь к нашему Отряду. Нам же было велено направить все имеющиеся в нашем распоряжении 4 пушки и 8 пулеметов на Учредительное Собрание, по которому, в случае отрицательного решения, мы должны были дать залп...

Благоприятный ответ не заставил себя долго ждать. Нам помахали с балкона белым платком. Зогу был единогласно выбран первым Президентом новой Албанской-Республики. Мы подняли дула пушек и пулеметов вверх и салютовали новую Республику и ее Президента, который не замедлил прибыть в парламент.

Через несколько лет король Италии Зиктор Эммануил 3-й провозгласил Ахмет-Бея королем Албании Зогу 1-м. Однако, железной короной Скандер-Бея ему короноваться не удалось: Венский музей, в котором хранилась эта реликвия, отказался выдать ее королю Албании...