В период белой борьбы золотыми буквами в историю конницы вписан блестящий рейд Донской конницы генерала Мамонтова.

В начале июля 1919 года Конная группа генерала Мамонтова была снята с восточного фронта Донской Армии и сосредоточена в районе станицы Урюпинской с целью набега в тыл красным, вглубь России.

Общее положение на фронте к этому времени рисовалось следующим образом: во время летнего наступления белыми была захвачена большая территория южной России, до линии Киев-Орел-Царицын, что давало огромные средства и возможности. Дальнейшими объектами белого движения являлись Тула и Москва, со взятием которых было бы дезорганизовано боевое снабжение большевиков и военное руководство красными армиями, и таким образом для советской армии создавалась крайне опасная политическая обстановка, ибо захват юга России лишал красных плодородного черноземного пространства и каменноугольного Донецкого бассейна. Война с Польшей еще более усугубляла критическое положение красной власти. Население юга России в подавляющем большинстве, особенно крестьяне, было против советской власти. Все эти соображения были учтены и приняты, как данные, благоприятствующие для производства рейда. Подготовка набега была произведена образцово, корпус выделялся якобы для отдыха и, таким образом, не вызывал особого беспокойства красных. Отбор людей и лошадей был тщательно произведен, все слабое и истощенное оставлялось, люди и лошади за две недели нахождения под Урюпином успели отдохнуть.

Стоявший во главе корпуса генерал Мамонтов был весьма популярен среди казаков. Около 20-23 июля в расположение корпуса прибыл Командующий Донской Армией генерал Сидорин и прочитал указ Верховного Правителя адмирала Колчака о назначении генерала Деникина Главнокомандующим всеми вооруженными силами Юга России, а генерал Мамонтов поздравил казаков с походом на Москву.

Выбор места для прорыва красного фронта и направления был сделан весьма удачно - в стыке 8-й и 9-й советских армий.

При составлении плана набега предполагалось придать Мамонтову еще 2-й Донской корпус генерала Коновалова и Конную дивизию полковника Голубинцева, сформированную из восставших казаков, силою в 4000 сабель. Для приведения в исполнение этого плана необходимо было сократить фронт Донской Армии, выдвинув Кавказскую Армию генерала Врангеля к северу, что дало бы возможность снять с фронта корпус генерала Коновалова и, присоединив его в районе Урюпина к группе генерала Мамонтова, ударить в тыл и фланг группы красных в районе Новохоперск-Лиски, в направлении на Воронеж, а затем бросить всю массу конницы в рейд для удара по тылам красных армий.

Таким образом, в смысле сохранения тайны, маскировки намерения, выбора места прорыва и направления, плана и директив, учета настроения населения и обстановки, отбора лошадей, технической и моральной подготовки - были приняты и учтены все необходимые для успеха предприятия меры.

Осуществление полностью плана не удалось вследствие медленного продвижения Кавказской армии, которая должна была, заняв Балашов, освободить корпус Коновалова.

Занятый борьбою с красными, генерал Коновалов не смог во-время присоединиться к Мамонтову, а дивизия полковника Голубинцева, направленная на присоединение к генералу Мамонтову из района слободы Ореховка - ст.Островская, была остановлена на походе и получила новую задачу, заполнить образовавшийся 40-верстный прорыв между Донской и Кавказской армиями и наступать к северу, в связи с Донской и Кавказской армиями.

Генерал Мамонтов, получив директивы о рейде и прождав несколько дней корпус генерала Коновалова, толкаемый Ставкой, решает выполнить рейд самостоятельно.

Состав группы, принимавшей участие в рейде, был следующий: 12-я Донская Конная дивизия, 13-я Донская Конная дивизия и Сводная Донская Конная дивизия; численность каждой дивизии равнялась 2000 сабель. Кроме того, для поддержки был придан еще пеший казачий отряд, около 3000 штыков. Артиллерия состояла из шести полевых орудий, четырех дальнобойных английских и двух 4 1/2 -дюймовых пушек. Таким образом, численность отряда определялась в 6000 сабель, 3000 штыков, 12 орудий и 3 бронеавтомобиля. Обозы были взяты только боевые. 25-го июля части корпуса начали переправу через реку Хопер у станицы Добринской. 28 июля одна из конных дивизии корпуса обрушилась на 4О-ую советскую дивизию 8-й армии, на участке от устья реки Савала до станции Колено. Разбитые красные с большими потерями отошли за реку Елань. Одновременно к востоку от реки Савала была прорвана З6-я советская дивизия и отброшена на линию Красовка-Тюменевка. В образовавшийся прорыв, шириною около 20-ти верст, двинулись части генерала Мамонтова, и к 20 часам 29 июля одна из дивизий, пройдя 50 верст в направлении на Тамбов, заняла села Костин-Отделец и Братки. Передовые части дошли до села Козловки и разъезды появились на участке железной дороги Борисоглебск - Грязи, между станциями Терновка и Волконская и у станции Есипово.

Появление Мамонтова в тылу у красных произвело страшную панику и расстройство; связь порвалась между штабами, среди командного состава появилась растерянность. Без давления красные очистили Борисоглебск и отошли к М.Алабухе и Гробановке.

До 1-го августа главные силы корпуса продолжали оставаться в районе Костин-Отделец, Макарово, Тагайки, подтягивая оставшиеся еще тылу части. Но разъезды продвигались и к 1-му августа были у станции Сампур на железной дороге Тамбов - Балашов.

2-го августа корпус продолжал движение двумя колоннами: одна дивизия шла на Жердевку и две на гор.Козлов. Выделенные части атаковали станцию Сампур; красный батальон, защищавший станцию, разбежался. Станцию сожгли, разрушили водокачку, пакхаузы, уничтожили все железнодорожное имущество, мосты, железную дорогу.

Высланная советская кавалерийская бригада, для преграждения казакам пути на Тамбов, у деревни Сукманка столкнулась с 12-й казачьей дивизией, была разбита на-голову и рассеяна. На ночлег 12-я конная дивизия расположилась в районе села Бурнак. Дезорганизация у красных была такова, что выдвинуть что-либо для прикрытия Тамбова красное командование было не в состоянии.

3-го августа конный корпус расположился на ночлег в районах сел Пановы-Кусты - Жердевка. Охранение было выдвинуто по линии Липовица (20 верст южнее Тамбова) до станции Чакино, на Тамбово-Балашевской железной дороге.

По пути казаки разрушали железные дороги, телеграф, сжигали станции и железнодорожный инвентарь, разоружая и распуская красные части по домам. Связь между красными штабами была окончательно прервана. Красные части, оставшись без связи и толковых директив, не только не могли оказать сопротивления, но и разбегались при появлении казачьих разъездов. Штаб Южного Фронта, находившийся в Козлове, боясь быть захваченным казаками, поспешно бежал, оставив все имущество. Население сочувственно встречало казаков. 4-го августа части генерала Мамонтова находились в районе Поповы-Кусты - Грязнуха, в 60-80 верстах к югу от Тамбова.

5-ro августа утром казаки появились к юго-западу от Тамбова, прорвали укрепленный район у деревни Руднево и, захватив у деревни Арапово красную батарею, в 8 час. ворвались в Тамбов, не встретив сопротивления. Многочисленный гарнизон города в панике разбежался, частью сдавшись в плен. Красноармейцы разоружены и распущены по домам, а крестьянам выданы винтовки. С занятием Тамбова можно считать законченным первый период рейда.

Принимая во внимание обстановку, состав отряда, возможности и задачу, приходим к заключению, что этот период рейда выполнялся в техническом отношении образцово, используя все возможности. Удачный выбор направления и пути движения между реками Еланью и Савалой обеспечивал фланги, что в первый момент операции было очень важно. Незначительная средняя скорость движения - 180 верст в 8 дней, т.е. 23 версты в день - объясняется тем, что конница была связана с пехотой и, кроме того, движение замедлялось продолжительными остановками, необходимыми для выполнения политического задания и выяснения обстановки. Фактической же скоростью движения надо считать 50 верст в день. Скорость же отдельных разъездов доходила до 80 верст в день.

Результат этого периода рейда выразился в разгроме нескольких советских дивизий и отрядов, в уничтожении железнодорожных станций и сооружений и полной порчи телеграфной и телефонной сети во всех районах Южного Фронта. Неожиданное и внезапное появление массы конницы вызвало среди красного командования растерянность и нервность. Подтвердилось, что население глубоко отрицательно относится к советской власти. Что же касается красного центра, то там возникла страшная паника, о чем свидетельствуют воззвания Троцкого от 5 августа: "На облаву" и "Храбрость от отчаяния", где в характерных одесских выражениях товарищ Троцкий старается ободрить красных товарищей, но в тоне и в выражениях этих прокламаций между строк ярко сквозит животный панический страх и ужас, так присущие зарвавшейся наглости.

6-го августа, находясь в Тамбове, Мамонтов выслал разъезды к северу от станции Селени на Среднюю Дехтярку (37 верст от Тамбова) и к станции Мордово, Грязе-Борисоглебской ветки, а также и на жел.дорогу Тамбов - Балашов.

8-го августа к вечеру Мамонтов занимает беспрепятственно Козлов, выбросив разъезды по всему району. Находившиеся в этом районе красные части сдавались в плен, часть их распускалась по домам, часть вербовалась в добровольческие отряды. Охрана города Козлова была организована из местных жителей, сочувствовавших казакам.

Красное командование не в силах было оказать сопротивление. Наскоро сформированные отряды при первом появлении казачьих разъездов в панике разбегаются, бросая оружие и пулеметы. Выпускаемые красными властями приказы и распоряжения, грозящие расстрелом "шкурникам", "паникерам" и "дезертирам", не оказывают никакого влияния. Население всюду оказывает казакам содействие.

12-го августа казачьи разъезды и небольшие отряды появляются в районе к северо-западу от Козлова у ст.Радостная и в направлении на Грязи у станции Песковатка.

13-го августа показались разъезды казаков в районе Богоявленска и Раненбурга, а 14-го вечером боковой отряд из трех сотен казаков с артиллерией подошел к Раненбургу. Гарнизон города разбежался. Подошедший красный бронепоезд "Непобедимый" и подоспевший из Ряжска отряд коммунаров пытались помешать казакам занять город, но неудачно. В 19 часов казаки ворвались в город. В 21 час, продолжая движение на Митякино и Остапово, казаки оставили Раненбург, взорвали мост у Митякина и взяли направление на город Лебедянь;

15 августа город Лебедянь занят без боя; запасный батальон и революционный комитет разбежались, когда казаки находились еще в 18-ти верстах от города. Красное командование продолжает реагировать пока лишь приказами, угрозами и паническими инструкциями.

17-го августа 12-я конная дивизия, составлявшая правую колонну корпуса, к ночи на 19-е августа расположилась в селах в районе станции Боборыкино, на жел.дороге Ефремов - Елец. Две другие дивизии генерала Мамонтова из Лебедяни двинулись на Елец. 3 ночь на 19-е августа Мамонтов занимает Елец; гарнизон не только не оказал сопротивления, но встретил казаков с музыкой. Занятие Ельца произошло настолько быстро, что большинство советских учреждений не успели эвакуироваться и были захвачены. Все объекты, имевшие военное значение, были уничтожены казаками.

Красноармейцы и население охотно отозвались на объявленную Мамонтовым мобилизацию. Охрана города была возложена на отряд из местного населения; из красногвардейцев было образовано три отряда для охраны обозов.

Правая колонна группы генерала Мамонтова - 12-я конная дивизия - простояв 19-е августа в районе Боборыкино, 20 августа перешла на станцию Измаилково, на жел.дороге Елец - Орел, распустив предварительно слухи о движении на Ефремов.

Простояв до 22 августа в районе Ельца и ст.Измаилково, конная группа утром 22 августа выступила тремя колоннами на юг, в общем направлении на Воронеж: одна колонна, правая, двинулась на Касторное и, сделав переход в 80 верст, в тот же день, после артиллерийского боя, овладела станцией Набережная, что в 16 верстах севернее Касторного.

Средняя колонна выступила из Ельца на Задонск и к утру 23 августа заняла город. Левая колонна из Ельца взяла направление на юго-восток, и 23 августа разведывательные сотни появились у села Боранский Завод (20 верст южнее Липецка) у с.Кривки (30 верст южнее Липецка) и разобрали железную дорогу у станции Дрязки, ст.Прибытково (линия Воронеж - Грязи) и ст.Казинка (линия Грязи - Липецк).

За этой колонной двигался обоз длиною около 30 верст. Красные, занимавшие Задонск, отошли в с.Хлевное, в 25 верстах южнее Хадонска по шоссе на Воронеж. 24-го августа в полдень части правой колонны заняли станцию Касторное, причем один полк с бронеавтомобилем двинулся на Воронеж.

Левая колонна в тот же день заняла Грязи.

Бой под Касторной длился почти сутки. Казачий отряд состоял из шести конных сотен, двух рот пехоты и восьми орудий. Оборонял Касторное красный отряд товарища Козицкого, состоявший из трех полков коммунаров и одного полка 3-й стрелковой дивизии. Красные принуждены были очистить Касторное и отойти на юг и на запад к станции Суковкина и станции Лачиново. Интересно отметить меры, принимаемые красными, по их же сведениям:

Отряд тов.Фабрициуса, бывший в Ливнах и имевший задачу прикрыть пути на станциях Касторное и Ливны, занял село Микульниково (23 километра к северовостоку от Ливен) и выслал разведку на станцию Измаилково и станцию Казаки (на линии Елец - Орел).

Ефремовский отряд, наступавший на станцию Рассоши (той же линии) с задачей ударить во фланг и тыл отходящей правой колонны казаков, сосредоточился у села Полевые Локутцы, в 20 км. северо-западнее Измаилкова.

Из Лебедяни было выдвинуто два отряда, один к селу Малинки (25 км. северо-западнее Лебедяни), и другой к селу Теплое (10 км. южнее Лебедяни). Эти отряды, конечно, не только не могли, но и не дерзали выполнять возложенные на них задачи, а лишь символически изображали окружение, ибо корпус Мамонтова был уже далеко к югу.

Следя по красным источникам за описанием набега и мер, принимаемых для его ликвидации, видно, что кроме переброшенной в распоряжение Командующего Южным Фронтом 21-й стрелковой дивизии, еще предполагалось перебросить 37-ю пех.дивизию, но на это требовалось не менее двух недель, и, кроме того, дивизия еще не вся имела винтовки.. Предполагалось также снять с фронта 9-й Армии 22-ю стрелковую дивизию и также отправить в распоряжение командующего фронтом, но командующий 9-й армией воспротивился, так как, по его мнению, эта дивизия была необходима на случай замены ею 23-й дивизии, весьма ненадежной, которой раньше командовал Миронов, поднявший восстание в Пензенской губернии. Командующий 9-й армией товарищ Шорин имел основание думать, что 23-я дивизия могла открыть фронт и принять своего бывшего начальника.

Красный главком находил также необходимым приготовить конный корпус Буденного, части которого около 28 августа были в районах станиц Усть-Медведицкой и Иловлинской. 30 августа Буденный сосредоточился у станции Арчеда для дальнейшей переброски на Урюпино.

Все меры, принимаемые красным командованием, оказались недостаточными, и пришлось тронуть частично и самый фронт, особенно 10-ю армию, на фронте которой назревали крупные события и ожидалось наступление. Общая разруха в области сообщений и связи, неподготовленность и саботаж еще более усиливали беспорядок и неустойчивость. Эшелоны сутками стояли на станциях или железнодорожных путях, распоряжения запаздывали или вовсе не доходили по назначению. Отсутствие конницы, неподготовленность командного состава к ведению операций там, где нужна была инициатива и самостоятельность, сводили все распоряжения главного командования лишь к платонической переписке задним числом.

24-го и 25-го августа части генерала Мамонтова продолжали движение на Воронеж.

26-го августа, в 16 часов, были заняты гор.Усмань и станция Байгора-Княжая, на жел.дороге Грязи-Борисоглебск, и взорван мост через протекающую здесь речку.

Красные пешие отряды наступали медленно и неохотно по пятам конного корпуса, но на весьма почтительном расстоянии, не менее ста километров.

26-го августа красные заняли Грязи, и в тот же день в Козлов прибыли два эшелона 5-го Латышского полка.

27-го августа на перегоне Грязи-Прибытково был уничтожен казаками красный бронепоезд "Атаман Чуркин".

Главные силы Конного корпуса 27-го августа находились еще в Усмани, два полка в селе Кручинская Байгора (16 км. от Усмани) и два полка в районе Вер.Байгора. Станция Вер.Хава (25 клм. юго-западнее Усмани) также была занята казаками.

Сосредоточенные силы генерала Мамонтова к северу, востоку и западу от Воронежа поставили себе задачу овладеть городом.

28-30 августа бои за Воронеж носили довольно ожесточенный характер. На предложение сдаться гарнизон Воронежа ответил отказом. Тем не менее, казаки 30-го августа ворвались в город. 31-го августа Воронеж был оставлен казаками.

Для обеспечения своих действий Мамонтов должен был прикрывать огромную площадь, что требовало большого расхода людей. Так, например, 23-го августа арьергард корпуса находился в 18 верстах южнее Ельца, а авангардный полк в с.Липовка, в 25 верстах южнее гор.Боброва, а заставы и разъезды были в 1-2 верстах к югу от Ельца. Хотя Мамонтов усилил свой отряд вновь сформированной из добровольцев Тульской пешей дивизией в 3000 штыков, однако значительный расход на охранение и разведку, а также естественная убыль людей и лошадей давала себя чувствовать.

За время боев под Воронежем красные отряды делают нерешительную попытку окружить корпус: одна красная бригада заняла с.Петино, что в 15 верстах юго-западнее Воронежа, другие отряды разной численности двигались по направлению к Воронежу с разных сторон, и против них необходимо было выделять заслоны.

30-го августа штаб Мамонтова находился в с.Рождественская лава, в 35 верстах восточней Воронежа, а 31 августа конный корпус двинулся в юго-западном направлении.

С этого времени начинается нащупывание красного фронта для переправы через Дон. Разъезды и небольшие отряды были выброшены по разным направлениям. Небольшая демонстрация между устьями рек Хворостень и Искорец оттянула туда довольно значительные силы красных. С другой стороны, находившийся перед фронтом красных в районе Старый Оскол корпус ген.Шкуро, нажимая на красных, отбросил их к северу, к жел.дороге Касторная-Воронеж. На ослабевшем здесь участке фронта, между Олень - Колодец до ст.Давыдовка, шириною 25-27 верст, и был сделан прорыв.

Через эти "ворота" двинулись главные силы ген.Мамонтова, в общем направлении на юго-запад.

4- го сентября конный корпус сосредоточился в районе сел Рогачевка-Масальское в 40-50 верстах юго-западнее Воронежа.

5-го сентября произошла переправа через Дон на участке сел Гремячее - Сторожевка, в 18 верстах северо-западнее ст.Давыдовка. Двигаясь в юго-западном направлении, 6-го сентября Мамонтов соединился с корпусом генерало Шкуро, занимавшим район Ст.Оскол - Уколово, у с.Осадчино.

40-дневный рейд в тыл противника был закончен, и конный корпус вступил в расположение своих войск.

Оценивая результаты рейда, нельзя не придти к заключению, что возложенная главным командованием на генерала Мамонтова задача была им выполнены блестяще:

Разрушением железных дорог во всем районе Южного фронта противника и особенно линий: Раненбург - Остапово - Елец, Грязи - Елец - Ефремов; разрушением связи телеграфной и телефонной; уничтожением военного имущества и складов; разгромом и роспуском по домам красных отрядов, с раздачей оружия противобольшевицки настроенному населению; мобилизацией добровольцев и быстрыми и неожиданными передвижениями - была внесена полная деморализация и паника во всем районе тыла Южного Фронта красных. Красное командование и администрация потеряли голову и не в состоянии были дать во-время каких-либо толковых указаний для организации обороны и сопротивления движению конного корпуса. Вся жизнь замерла. Все комитеты и революционные советы разбегались еще до появления казачьих разъездов. Красные части были настолько деморализованы, что при соприкосновении с казаками по большей части почти не оказывали достаточно упорного сопротивления и отходили, иногда даже разбегались или сдавались в плен, или переходили на сторону Мамонтовских всадников, выдавая комиссаров и коммунистов.

Выяснено было резкое противосоветское настроение населения. Красный фронт хотя и не был сдвинут, но был сильно поколеблен и деморализован, и если бы к этому времени было подготовлено наступление белых армий, то нет сомнения, что после первого же удара все красное воинство покатилось бы безостановочно на север, разнося панику, или сложило бы оружие.

Это тем более вероятно, что, судя по советским данным, войска Южного Фронта были мало надежны и недостаточно вооружены: были дивизии наполовину без винтовок (37-я пехотная), были и настроенные противобольшевицки (22-я пехотная).

К этому следует еще добавить, что население, снабженное Мамонтовым оружием, взятым от разоруженных и распущенных по домам красноармейцев, при нашем общем наступлении и первых успехах могло бы путем восстаний в тылу сильно содействовать нашему успеху.

В тактическом отношении рейд был выполнен образцово, как и надо было ожидать, ибо во главе рейда стоял опытный кавалерийский начальник с твердой волей, с ясно поставленной себе целью и с полным сознанием и пониманием того, что в опытных руках, при рациональном использовании, может дать конь и всадник.

Подготовка рейда производилась в полной тайне, и до самого прорыва противнику не было известно о цели нахождения в районе Урюпина конного корпуса. Красное командование было убеждено, что корпус находится на отдыхе.

Место для производства прорыва и дальнейшее направление были избраны правильно, сообразно как поставленной цели, так и в смысле наиболее верного обеспечения от всяких возможных неожиданностей.

Задача поставлена правильно - внедрение в глубокий тыл противника с целью подготовить себе базу для дальнейших действий, в зависимости от обстановки.

Широкое повсеместное разрушение железных дорог, телеграфной и телефонной связи, разрушение всех военно-хозяйственных и стратегических объектов и имуществ имело целью полную деморализацию тыла.

В дальнейшем, когда выяснилось, что при сложившейся обстановке идти дальше на север нельзя, было принято правильное решение: продолжая разрушение и деморализацию красного тыла, идти на соединение к своим армиям.

Место для прорыва красного фронта при обратном пути избрано искусно: демонстрацией между устьями рек Хворостень и Искорец противник был введен в заблуждение и подтянул резервы к месту демонстрации, что значительно разредило фронт у места фактического прорыва.

Скорость движения вполне сообразовалась с поставленной задачей и обстановкой. Политическая сторона задачи также исполнена разумно и в полной мере: население вооружено и подготовлено к восстанию.

К отрицательной стороне рейда надо отнести сильное увлечение военной добычей (зло, присущее всякой войне), причем, судя по телеграмме Начальника Штаба Главнокомандующего, реквизиция не всегда производилась планомерно. Здесь вопрос, очевидно, идет о реквизиции и замене у населения лошадей для пополнения убыли и освежения конского состава, так как реквизированное советское имущество и продукты тут же раздавались местным жителям, что, конечно, вызывало симпатии к казакам у обобранного и ограбленного советской властью населения. Реквизиция же и замена лошадей у населения всегда была большим, но неизбежным злом всякого рейда, ибо каждая реквизиция является, с точки зрения укоренившегося взгляда, всегда насилием и произволом, поэтому безусловно необходимо все такого рода действия совершать планомерно, особо назначенными командами, под начальством и руководством офицеров. Всякие же самовольные реквизиции в корне пресекать, ибо они почти всегда имеют характер грабежа и насилия, вносят деморализацию в свои же воинские части и озлобляют население. Последнее обстоятельство необходимо учитывать при производстве рейдов, как в тылу у противника, так и в своей стране, во время гражданских войн. Как общее правило, важно и необходимо, при распределении тяжести войны, сочетать строгие меры с планомерностью в отношении гражданского населения, симпатии и доверие которого так необходимы и ценны в политической борьбе.

Громадный, на десятки верст растянувшийся обоз также стеснял движение и для своей охраны требовал много людей, что уменьшало боевой состав и обращало части как бы в прикрытие для своих обозов. Следует отметить, что обозы были особенно велики при обратном движении, когда вопрос о дальнейшем движении на север уже отпал.

В заключение следует подчеркнуть, что рейд, хотя задуман и выполнен блестяще, но использовать результаты 40-дневного пребывания конницы Мамонтова в тылу красных и критическое положение Южного Фронта красной армии белое командование не подготовилось во-время и не сумело. А всякий рейд без подготовки общего удара в надлежащий момент является только эпизодом, подчас блестящим и славным, но без решающего значения.

Во всяком случае, не по вине Мамонтова, результаты рейда не были использованы, хотя рейд, как таковой, по своему размаху, масштабу, времени пребывания в тылу у противника, покрытому расстоянию и району действия, так же, как и по выполнению поставленного задания, является одним из самых выдающихся в сравнении со знаменитыми рейдами прошлого и настоящего столетия.

- о -

У многих, естественно, может явиться вопрос: почему Мамонтов, заняв город Елец, повернул назад, а не продолжал движения далее на Тулу и Москву, как предполагалось, если судить по речи генерала Мамонтова к казакам при отправлении в рейд, в которой он поздравлял казаков с "походом на Москву"; тем более, что, по внешним признакам, обстановка как будто бы благоприятствовала этому?

Если даже предположить, что такое задание и существовало, то ответить положительно и исчерпывающе на этот вопрос, не имея документальных данных, очень трудно. Ходили по этому поводу в тылу разные версии, был даже пущен вздорный слух, что якобы главное командование, опасаясь захвата Москвы Мамонтовым и не желая ему одному уступить эту честь, приказало прекратить рейд и возвратиться, несмотря на то, что ген.Мамонтов готов был продолжать движение дальше.

Придавать значение другой, советской версии о том, что дальнейший поход на Москву был бы безумием, также не приходится. Все эти истерические воззвания и прокламации Троцкого и других о том, что белые генералы "не так глупы", чтобы верить в возможность захвата Москвы конным отрядом, что Мамонтов попал в капкан, что отряд разложился и т.п., были лишь пропагандными, успокаивающими средствами как для самих авторов этих воззваний, так и для потерявшего голову красного командования и лишний раз подтверждают, что обстановка для красных складывалась трагически и в этом отношении благоприятствовала успешному продолжению рейда.

Последнее обстоятельство подтверждается свидетельствами многих лиц, находившихся в это время в Москве. Там Мамонтова ждали, власть была в полной растерянности, был даже заговор и подготовка частей гарнизона к встрече и присоединению к казакам.

Более вероятно третье предположение, что обстановка складывалась так, что с имевшимися в распоряжении Мамонтова средствами и возможностями в данный момент идти дальше и углубляться в центральную Россию, без надежды на поддержку и на продвижение нашего фронта было бы нецелесообразным.

Кроме того, надо было предполагать, что население северных областей не было так надежно и сочувственно к нам, как в черноземных губерниях, чтобы можно было надеяться на противобольшевицкое восстание; район был фабричный, и, следовательно, продовольствие людей и лошадей встретило бы известные затруднения; также, несомненно, пришлось бы выдерживать частые и упорные бои со специальными и многочисленными частями из латышей, китайцев и красных рабочих. Повидимому, сам генерал Мамонтов счел дальнейшее продвижение на север делом, не имевшим шансов на успех, но сопряженным с большими потерями, и нашел более полезным присоединиться к своим армиям, ибо поддержки, активности или дальнейших ударов или попыток к наступлению, за все время пребывания отряда Мамонтова в тылу у противника, белым командованием не предпринималось, и даже началось частичное отступление на некоторых участках, что значительно меняло общую обстановку не в нашу пользу и делало дальнейшее продолжение рейда бесцельным.

Г.М. Голубинцев.